Чехова, 16 - Кир Фадеев

прошелся пружинистым шагом по усыпанному валежником песку до ближайшего дерева и засмотрелся на его ствол. Испещренная неровностями кора напомнила древнюю карту какой-нибудь гористой местности с проложенными среди скал торговыми путями.

Сеня улыбнулся этой мысли и поднял взор на листву. В белом свете солнца, зеленый цвет распадался на десятки оттенков – от нежно-салатового, до малахитового. Ленивый ветерок плавно запускал в крону свои невидимые пальцы и заставлял каждый листочек трепетать в уникальном танце, рождая потрясающую игру света и тени.

Насытившись этой картиной, Сеня закрыл глаза и погрузился в богатый мир местных звуков. Причудливо пели звонкоголосые птицы, искристо журчала река, сладко шептала потревоженная ветром листва, загадочно шелестел песок, гонимый волнами… Обостренное восприятие не просто усилило способность слышать, а неописуемо видоизменило ее. Звуки стали как будто бы полными, объемными – касаясь сознания, они приобретали вес и фактуру. Думалось, что до них можно дотянуться, потрогать их и даже попробовать на вкус.

Не открывая глаз, Сеня опустился на землю и медленно окунул пальцы в рыхлый грунт. Новое тактильное чувство тут же наполнило мозг непередаваемыми качествами – уютная влажность песка, приятная колючесть хворостинок, мягкая упругость песчаных крупинок. Каждое ощущение воспринималось отдельно, но в тоже время сливалось в единый пестрый поток информации о внешнем мире.

– Это просто великолепно… – обронил Сеня, улыбаясь.

«О, да, – прошептал Виджей. И добавил: – Неописуемо»

Сеня посидел еще немного, наслаждаясь живописным окружением, а затем неспешно снял с себя износившуюся одежду и пошел к отлогому берегу.

Джей часто рассказывал ему про эти места. Издревле они считались священными, ибо омывались водами великой Белой реки – Ямуны.

Легенды гласили, что до Узора миров была лишь река – бескрайняя и непоколебимая. Сотканная из чистого света, она текла из бесконечности в вечность. И не имела эта река названия, ибо являлась всем, что есть. А потом река стала тропой и облачила свет в форму. Так появился Узор миров, украшенный бесчисленными гирляндами лок.

Сама же безымянная река, став проводником силы, распалась на множество потоков и заполнила собой творение. Ямуна была одним из таких рукавов. Она сохранила в себе изначальный свет и дала жизнь миру под золотым небосводом – Сона-локе.

Сеня дрейфовал на белесых волнах, чувствуя под собой упругие холодные струи. Священные воды и впрямь оказались чудодейственными – река смыла не только грязь и усталость, но и все тревоги и терзания, что точили Сеню изнутри. На берег он вышел обновленным и абсолютно спокойным.

Ощущая колючую прохладу на коже, Сеня сделал глубокий вдох и, к собственному удивлению, поклонился белым волнам.

«Господь Сурья благоволит тебе, друг мой! – улыбнулся Виджей. – А это значит, что мы на верном пути».

Сеня кивнул, не сказав ни слова, и пошел к дому. Там он откопал аптечку, обработал все свои порезы йодом и заклеил пластырем. Переодевшись в чистую рубашку и штаны, он выбрал ботинки покрепче и плотно завязал шнурки. Затем пересчитал уцелевшие запасы еды и выделил себе на завтрак банку белой фасоли в томатном соусе. Вторую, такую же, он оставил Дервушу.

После трапезы Сеня подошел к дивану и еще раз оглядел мальчишку. Его лицо было по-прежнему серым, на лбу пролегла глубокая складка, а рыжие дорожки бровей сложились домиком. Эта мучительная гримаса потянула за собой вереницу воспоминаний о недавних похождениях, и Сеню передернуло.

«Нужно промыть ему ссадины, – осторожно сказал он Виджею. – Я не сильно помешаю?»

«Нет, – ответил Джей, – Ему это пойдет только на пользу»

Собрав вокруг себя все чистые бинты и тряпки, которые нашлись в доме, Сеня срезал с Дервуша остатки лохмотьев и принялся за работу. Несколько раз он менял окровавленную воду на свежую, спускаясь к реке, а затем возвращался в кабинет.

Через час стараний мальчишка был полностью умыт и перебинтован. Сеня нашел ему новую одежду и положил на стул рядом с диваном. Потом подобрал разбросанные по комнате безделушки, выпавшие из карманов Дервуша перед прыжком на Сона-локу, и соорудил из них горку на видном месте. Кучка получилась совсем уж маленькой – волшебный монокль с голубоватой линзой да пара крохотных склянок с какими-то чародейскими порошками.

Подумав немного, Сеня прибавил к этому все найденные на полу нагские монеты, стянутые мальчишкой в подводном городе и мешочек с мефрилами, которые он умыкнул у купца Падишаха.

«Ты как?» – вкрадчиво поинтересовался Джей.

– У нас с ним был уговор, – вслух сказал Сеня, глядя на Дервуша. – Я помогаю ему с кражей, а он взамен достает карту до Сона-локи. И вот, теперь договор исполнен. С небольшими отступлениями.

Повисла вязкая пауза.

«Думаешь, он уйдет?» – спросил, наконец, Виджей.

– Наверно… – пожал плечами Сеня. – Он и так рисковал больше, чем нужно было. А теперь едва не погиб. С него хватит, это не его война.

«И не твоя» – тихо добавил Джей.

Сеня закивал, глядя в одну точку:

– Может быть, я бы и ушел, Джей. Вот только мне некуда идти. А ему, кажется, есть.

«Жаль, вы с ним неплохо сработались»

– Всему хорошему приходит конец. – Сеня подошел к лестнице и поставил ногу на ступеньку: – Отдай ему все карты, что сохранились и… не задерживай его, когда он соберется, ладно?

Виджей подумал немного и мысленно кивнул.

Глава 34

Выйдя из дома на разведку, Сеня первым делом осмотрел песчаный берег. Для начала нужно было перебраться на ту сторону реки, а заниматься этим лучше всего на лодке. Вблизи ничего подобного не нашлось, поэтому Сеня натянул на глаза козырек потрепанной фуражки и пошел вдоль кромки воды.

По словам Виджея, остров, на котором они оказались, когда-то использовался в качестве пашни, где росли винные виноградники. Со временем там стали выращивать и фруктовые деревья, а урожай – переправлять по понтонному мосту, протянутому через Ямуну.

Теперь же плодородный край земли оказался полностью заброшенным и совершенно безлюдным. Впрочем, следы присутствия местных жителей Сеня все же нашел – заросшие сорняками тропинки кто-то подчистил от палой листвы, а на песке, подальше от воды, можно было разглядеть размытые дождями оттиски ног.

Решив состорожничать, Сеня прильнул к линии кустов и медленно двинулся вперед, прислушиваясь к по-прежнему непривычно-глубоким окружающим звукам.

Вскоре он наткнулся на просторный пятачок, усыпанный застарелыми следами. Место выглядело очень удачным – с него хорошо просматривалась линия воды, и при том сама площадка была прикрыта от посторонних глаз ветвями раскидистого фруктового платана.

Отпечатки босых ног привели Сеню к основанию необъятного ствола, где под толстыми взбученными корнями обнаружилась странная широкая лодка со скругленной каемкой. Посудина отдаленно напоминала вытянутую с концов деревянную чашу. Нашлось даже весло, небрежно воткнутое в песок неподалеку.

Воровато озираясь, Сеня бегло осмотрел корыто на наличие пробоин, подхватил весло и спешно потащил судно к берегу. Спустя несколько мгновений выскобленные борта уже скользили по упругой водной глади, едва ощутимо подпрыгивая на волнах.

Сеня увеличил темп и вскоре приблизился к просторному деревянному причалу, стоящему на высоких сваях. Он обогнул пришвартованные в ряд лодки и подплыл к неприметному местечку на самом краю пирса.

Наскоро привязав свою посудину, Сеня поспешно взобрался наверх и сразу столкнулся с молодой парой, гулявшей вдоль причала. Мужчина был одет в простой, но аккуратный костюм-тройку, а его очаровательная спутница в легкое платье и милую шляпку.

– Добрый вечер, – учтиво поздоровался Сеня.

– И вам, – поклонился незнакомец. Дама улыбнулась и совершила полушутливый книксен.

Пара, не задерживаясь, прошла дальше. Сеня проводил их взглядом, невольно подметив, насколько правильными и красивыми казались их черты лица. Местные жители не отличались от земного эталона в такой мере, чтобы можно было заметить разницу, но, тем не менее, какие-то незримые отклонения все же присутствовали и при том, они не выражались словами. Как Сеня не силился, он не мог подобрать нужных определений.

Покатая лестница с высокими ступенями вывела его к кованой калитке, сразу за которой начиналась булыжная трасса с широким тротуаром. Дорога закладывала плавную петлю и поворачивала на сто восемьдесят градусов, теряясь между домами. В образовавшемся в центре островке был разбит густо заросший